Но со смертью Абдуррахмана же, я увидел, что умерла и вторая половина моего личного мира. У меня отор-вались абсолютно все связи с миром. Дело в том, что если бы он остался жив, то стал бы сильной основой для выполнения моих обязанностей ради вечности, находящихся в мирской жизни, и после меня стал бы полностью заменяющим прекрасным наследником, а так же еще и в этой мирской жизни мог бы стать неким самым самоотверженным бра-том являющимся источником утешения, и стал бы самым смышленым моим учеником, собеседником, и самым верным обладателем и хранителем сочи-нений Рисале-и Нур.

Да, с точки зрения человечности, для таких людей как я, такая потеря является сильно обжи-гающей, и заставляет страдать. Хотя, внешне я и старался терпеть, но только в моей душе происхо-дила сильная буря. Если бы утешения, которые время от времени исходили от света Корана, не восстановили моего спокойствия, то мне невоз-можно стало бы терпеть. В те времена, я в одино-честве бродил по ущельям и холмам селения Бар-лы. И когда сидя на пустошах, перенося тяжелую горечь, в моем воображении подобно кадрам из фильма проходили образы счастливой жизни, которую в далеком прошлом я проводил с таким своим верным учеником, как Абдуррахман, силь-ная печаль, вызванная старостью и чужбиной, раз-рушала мою стойкость.