Я не сдержал себя от слез. И поднявшись на обращенную к медресе вершину крепости, высотой в два минарета, расположенную прямо над медре-се, я сел и задумался. Своим воображением я унес-ся во времена восьмилетней давности. По причине того, что мое воображение было развитым, оно долго водило меня в тех временах. По близости не было ни кого, кто бы отвлек меня от размышлений и вытянул меня из тех времен. Дело в том, что я был совершенно один. Придя в себя, я увидел та-кие перемены, как будто за время этих семи-вось-ми лет прошел целый век. Смотрю, даже такое место, как крепость находящееся внутри прилега-ющего к моему медресе города, сожжена и разру-шена вся снизу до верху. Я взглянул таким печаль-ным взглядом, как будто появился на свет через двести лет от первоначально увиденного мной и до увиденного сейчас. Я был другом и близким боль-шинства людей живших в этих домах. Большая их часть, да будет над ними милость Аллаха, пересе-лившись из этих мест, умерли, затерялись на чуж-бине. А так же я увидел, что кроме Армянского квартала, абсолютно все дома мусульман были разрушены. Мое сердце стенало до самых глубин. Все это до такой степени задело мои чувства, что если бы у меня было тысяча глаз, они бы одновре-менно заплакали. Я думал, что вернувшись на Родину из чужбины, избавился от нее. Но о горе, самую ужасную из чужбин я увидел на Родине. По-добно Абдуррахману, о котором говорилось в Две-надцатой Надежде, сотни близких моей душе уче-ников и друзей я увидел в могилах, а их жилища разоренными.