Знай, что в повествовании Корана Чудоизлагающего есть много милости и сострадания. Потому что, большинство собеседников являются простонародьем. Их мышление является простым. Оттого, что их взгляды не замечают тонких особенностей, то для того, чтобы приободрить их простые мысли, он с повторами, повторяет знамения написанные на небесах и земле. И легко побуждает их прочесть те великие буквы. Например, он даёт урок явно          читаемых и заметных знамений, подобных созданию небес и земли, низведению дождя с небес и оживлению земли. И чтобы они не утруждались, он изредка направляет взгляд к утончённым знамениям написанным маленькими буквами, которые находятся среди тех великих букв.

      А так же в стиле Корана есть такая чистота речи, выразительность и естественность, как будто Коран, является неким хафизом, который читает аяты написанные пером Могущества, на страницах вселенной. Словно Коран, является чтецом книги вселенной и напевным чтением её гармонии, а так же читает повеления Наккаши Азали (Извечный Художник) и записывает Его деяния. А если ты желаешь увидеть это изложение чистоты его речи, то послушай уравновешенным и утончённым сердцем, повеления подобные Суре Амма и аяту

О, слушающие эти мои слова мои друзья! Знайте, что причина того, почему я вопреки обычному написал молитвы, просьбы и моления моего сердца к Аллаху, которые необходимо скрыть, заключается в том, чтобы, когда смерть заглушит мой язык, я мог бы просить у Милости Божьей принять, вместо языка, высказывания моей книги.

      Да, в этой короткой жизни раскаивания и сожаления моего временного языка не будут достаточны для искупления моих бесчисленных грехов. Но твёрдый и в некоторой степени постоянный язык книги, намного больше подходит для этого дела.

      Таким образом, тринадцать лет назад, в результате неких душевных беспокойных бурь, в период смены смеха Старого Саида на плачь Нового Саида, в момент, когда я проснулся на рассвете своей старости от беспечной ночи моей молодости, я написал на арабском языке это молитвенное произведение и мольбу. А понятие его некоторой части на турецком языке такое:

      О, Милосердный мой Господь! О, мой Мудрый Творец! Моя жизнь и молодость из-за моего злого выбора, пропав, ушли. А из плодов этой жизни и молодости в руках у меня остались лишь вызывающие страдания грехи, вызывающие стыд печали, и остались сомнения вызывающие заблуждения. И с этой тяжёлой ношей, больным сердцем и смущённым лицом, я приближаюсь к могиле. И ясно видя и созерцая, как весьма стремительно не отклоняясь в право и влево, я как бы невольно приближаюсь к дверям своей могилы, подобно умершим моим знакомым, ровесникам и близким. А эта могила была построена и открыта на пути из этого преходящего мира с вечной разлукой, в бесконечную вечность, которая является прежним жилищем и первой дверью.